Предисловие

Предисловие

Уже к концу работы над первым томом "Истории живописи" стала ощущаться необходимость в оправдании тех отступлений, которые были сделаны от принятого плана. Сейчас же эти отступления завели нас так далеко, что самое сохранение первоначального заглавия первой части нашего труда - "История пейзажной живописи" - может казаться натяжкой. Желая охватить предмет как можно шире и изучить его как можно глубже, мы сначала вносили лишь частичные добавления и изменения в готовую к печати рукопись, но затем подвергли ее полной переработке, имея в виду создание из нее той "общей части", без которой дальнейшее изложение представляется лишенным прочного основания.

Эти видоизменения, постепенно внесенные в систему нашего труда, означают, во всяком случае, отнюдь не его сужение, но, напротив того, его расширение и углубление. Произошло здесь то, что так часто происходит в зодчестве. Здание, начатое по простому и скромному плану, растет и обогащается до неузнаваемости во время хода работ. Из-за этого, действительно, получаются некоторые несоответствия между отдельными частями, но конечный результат доказывает, что строители имели право пожертвовать цельностью во имя полноты и всесторонности.

Дальнейшее издание нашего труда намечается приблизительно следующим образом. Познакомив читателя в четырех томах "Общей части", "лейтмотивом" которой остается развитие пейзажа, с главными течениями и всеми выдающимися личностями истории живописи, мы посвятим пятый том изучению портретной живописи, легко отделимой в совершенно обособленную область, в шестом томе займемся отражениями бытовых явлений в искусстве и, наконец, в седьмом - проследим в живописи развитие религиозных идей. При этом мы оставляем за собой право и впредь вносить те или другие изменения в план нашего труда, так как, нам кажется, важнее всего, чтобы наша книга была живой, чтобы она слагалась не столько по предвзятым правилам, сколько сообразно нашим душевным переживаниям. Действительно, нас мало заботит мысль, что эта "История" будет отличаться от других отсутствием строгой планомерности; мы бы желали только, чтоб вместе с тем она отличалась и большей жизненностью - моментом, играющим первенствующую роль во всем, что касается искусства.

 Ноябрь 1913 г.

Александр Бенуа